В пресс-центре «БалтИнфо» прошел  круглый стол, приуроченный к Всемирному дню распространения информации о проблеме аутизма. Аутизм — расстройство, возникающее из-за нарушения развития мозга. Дети растут предельно замкнутыми, имеют ограниченные интересы и склонны к многократно повторяемым однообразным действиям. У большинства из них также достаточно низкий интеллект.

Одна из главных проблем помощи аутистам – никто точно не знает сколько их. Это ключевой  вопрос, ведь если детей с этой проблемой намного больше, чем считает официальная российская медицина, «недоучтенные» почти наверняка получают неадекватное лечение и реабилитацию. Чаще всего им «вешают» просто умственную отсталость или даже шизофрению.

Официальную позицию по этой проблеме озвучил главный детский психиатр Петербурга Юрий Фесенко. По его словам в Петербурге зарегистрировано всего 330 детей с аутизмом. «Соответственно, говорить о какой-то «эпидемии» аутизма нельзя. Получается, что у нас сейчас 4,5 ребенка на 10 тыс. имеют аутизм. И примерно такая же ситуация наблюдается по всей России», - отметил он. Фесенко подчеркнул, что ставить этот диагноз может только профессиональный психиатр. Владимир Пашковский, профессор кафедры психиатрии Университета им. Мечникова также напомнил, что проблемы с общением наблюдаются у очень многих детей, и не все они аутисты. Он отметил, что подчас ребенок считается аутистом, но позднее у него замечают бред и галлюцинации, и его состояние классифицируют как шизофрению.

О грубой неадекватности такой статистики заявляет Любовь Аркус, киновед, президент центра помощи людям с аутизмом «Антон тут рядом». Этот петербургский центр открылся в декабре 2013 года, там занимаются обучением, социальной и творческой реабилитацией совершеннолетних аутистов  в творческих мастерских: швейной, войлочной, бумажной, гончарной, кулинарной, полиграфической и столярной.

«В России есть огромные проблемы взаимодействия общества и людей с ментальными нарушениями. Я берусь утверждать, что у нас в стране нет статистики детей с аутизмом. По статистике ВОЗ аутизм раньше был у каждого 150—ого ребенка в мире. А теперь — у каждого 68-ого. Так что слово «эпидемия» закономерно. Сейчас только у меня 89 семей. Из них 18 семей — с маленькими детьми, а остальные — уже взрослые. Наш бюджет вырос с 2 до 3 млн, но и этого недостаточно. Дальше центр может двигаться только при помощи государства. Если мы говорим, что в городе всего несколько сотен детей с аутизмом — это означает, что и проблемы как бы нет, что она небольшая. А она огромная», - отметила Аркус.

По ее мнению, сейчас в России не применяются признанные во всем мире инструменты ранней диагностики аутизма. «У нас при поликлиниках нет кабинетов ранней диагностики и раннего вмешательства. У нас есть только педиатр, который не в курсе дела, и психиатр, который даже если и в курсе дела, то может уделить ребенку лишь 15 минут. За 15 минут ни о каком диагнозе и речи быть не может», - считает Аркус.

При этом отсутствие ранней диагностики - ключевой момент. В отличие от шизофрении в ряде случаев аутизм может быть откорректирован психолого-педагогическими методами. Когда ребенку, которому могут помочь психологи, дают таблетки — ребенок инвалидизируется. «Иногда такие дети потом попадают в наш центр. И им уже очень трудно помочь», - сетует Аркус. С ней согласна и директор начальной школы – детского сада №687 «Центр реабилитации ребенка» Лариса Демьянчук. Она также считает, что существующая статистика неполна. «Только в нашем центре 59 детей с этим диагнозом, во всем городе их явно намного больше, чем 330», - отметила она. Еще одной огромной проблемой является то, что в 18 лет детям зачастую снимают диагноз «аутизм» и дальше квалифицируют их состояние как шизофрению. «Одна директор ПНД мне доказывала, что после 18 лет «аутизма» больше нет. Мне вот всегда было интересно, он у детей ровно в день рождения исчезает, вместе с боем часов? Главная задача нашего центра сделать так, чтобы ни один ребенок не попал в психоневрологический интернат. Потому что каждый ребенок достоин жизни», - говорит Демьянчук.

Ее слова подтверждает и Ромен Деменчук, доцент института специальной педагогики и психологии им. Рауля Валленберга. «С точки зрения медицинской динамики нет никаких оснований для того, чтобы менять диагноз «детский аутизм» на «детская шизофрения». При этом, действительно, в ряде регионов страны, в том числе и у нас, без всяких на то оснований существует практика замены этого диагноза. И этих случаев много», - заявил Деменчук. При этом он призывает к осторожности и отмечает, что случаи, когда то, что представлялось аутизмом, все же оказывается шизофренией, бывают. О существовании проблемы бюрократического «превращения» аутизма в шизофрению после 18 лет заявляет и адвокат Полина Мощинская, которая сама является матерью аутичного ребенка. Она напомнила, что есть и «сохранные» аутисты, то есть те, у кого нет умственной отсталости.

«Очень трудно понять, сохранен ли интеллект аутиста лет до 7. Для этого нужны специальные методики, которые у нас мало используются. Так вот, таких детей ни в коем случае нельзя отдавать в школу 8-ого вида (для детей с нарушениями интеллекта). Это просто преступление. Мой ребенок не говорил очень долго и сейчас он говорит плохо, с ошибками. Но при этом он учится в школе 5-ого вида (для детей с речевой патологией). И учится прекрасно. Если их запихивать в школы для детей с низким интеллектом, на них можно поставить крест», – сообщила она.

Роман Деменчук выступил некоей примирительной стороной конфликта. Он отметил, что не только в проблеме аутизма, но и при многих других случаях врачи и адепты психолого-педагогической коррекции не слышат и не понимают друг друга. С точки зрения Любови Аркус, эта проблема в значительной степени решена только в одном регионе России – в Воронежской области. «Губернатор области Гордеев уже три года назад сам связался с нашим центром и заявил, что хотел бы в своем городе наладить комплексное решение проблемы аутизма. Именно комплексное. В итоге все дети до 2 лет там проходят раннюю диагностику, для специалистов проходят семинары. И все это возможно только благодаря тому, что есть политическая воля. У нас ее пока нет», - заключила Аркус.

Тимофей Тумашевич