В Петербурге торжественно открыли Год литературы. Событие это состоялось на Новой сцене Александринского театра. Это мероприятие, на которое не было потрачено из городского бюджета ни одной копейки. Из федерального бюджета - только те средства, которые выделяли непосредственно нашему театру на жизнь. Так что это абсолютно наше мероприятие. Ради этого мы отменили два спектакля. Разумеется, с точки зрения бизнеса это минус. Но это стоило того. Вообще говорить относительно театра «убыточно» или «не убыточно», не стоит. Другое дело, что наши чиновники, особенно в последнее время, активно на эту тему разговаривают. Но это глупость и нонсенс. Это несовместимые понятия - творческие показатели и показатели количественные, финансовые.

Мы не хотим в Год литературы ограничиваться только церемонией открытия. В течение восьми месяцев будем делать литературные циклы по направлениям. В мае отметим юбилей Бродского на Новой сцене. К 70-летию Победы думаем зацепить фронтовую поэзию, поэзию поэтов погибших, поэтов воевавших. Мы хотим довести празднование этого Года литературы до Нового года.

Считаю, что сами по себе все эти даты – Год культуры, Год литературы – особого, какого-то отдельного смысла за собой не несут. Вопрос только в том, чтобы благодаря этому событию выйти на какие-то полезные условия для развития тех же культуры и литературы. То, что в прошлом году после непростых, мягко говоря, дискуссий мы смогли выйти на некую форму документа - я имею ввиду новые «Основы государственной культурной политики», стало, на мой взгляд, главным итогом Года культуры в России. Другой вопрос, как сегодня, вследствие целого ряда обстоятельств и причин, будет реализовываться этот документ, подписанный в декабре прошлого года президентом России Владимиром Путиным.

Что касается Года литературы, то главным его смыслом станет возможность привить нашей молодежи большее внимание, большую любовь не только к электронной, но и обыкновенной книге. Потому что сейчас молодые люди приходят в Александринский театр на «Женитьбу» или Достоевского, не зная материала. Но если их заинтересовал спектакль, они начинают читать. Да, когда я учился в школе, нас сначала заставляли читать произведение, а потом мы шли смотреть спектакль. Сейчас происходит наоборот. Но ничего страшного в этом нет. Этот путь тоже имеет право на жизнь.

Я знаю, что сейчас в стране читают мало, читают плохо. Надо с этим что-то делать. Но не стоит забывать и о том, что жизнь меняется. Раньше просто ничего не было, кроме книги. Более того, книга была труднодоступной. Я помню, как записывался в очередь в библиотеку, и мне говорили: «Этой книги нет, вам надо ждать, школьник Фокин». И я ждал. А сейчас ткнул на кнопку в интернете – и пожалуйста, читай! На это сетовать бесполезно. Надо просто работать над тем, чтобы молодые люди не потеряли интерес к книге и слову. Это вопрос не просто гуманитарный, это вопрос безопасности культуры и жизни нашего государства завтра и послезавтра.

Как правило, в моем случае чтение связано с работой. Это естественно для режиссера, потому что ты разбираешь то, о чем думаешь 24 часа в сутки. Но каждое новое прочтение позволяет взглянуть даже на хорошо знакомого автора по-новому. Из последних открытий – Лермонтов, Лев Толстой. Я, например, сейчас совершенно по иному понял «Демона», воспринял его не так, как в юности. Вообще, понятие настоящей классической литературы – это многоэтажное понятие. Наша молодежь, к сожалению, выбирает какие-то вещи цитатно из интернета и бежит дальше. Она схватывает содержание внешнее, но не схватывает многоэтажность.