Депутатом городского собрания Таллинна от Центристской партии я стала, еще будучи действующей спортсменкой. Я была лидером сборной, а мэр города Эдгар Сависаар возглавляет Эстонский союз конькобежцев, поэтому знает меня с 2010 года. В какой-то момент он и предложил вступить мне в партию. Для меня ничего странного в этом не было: моя семья и я всегда разделяли взгляды Центристской партии. Уже через год после этого были выборы в городскую мэрию. Поскольку в то время я жила и тренировалась в США, никаких усилий не прикладывала, агитационной работы не вела. Тем не менее, люди отдали мне свои голоса. Но активно участвовать в политической жизни я смогла только после Олимпийских игр в Сочи.

Я не считаю себя сильным политиком – пока только учусь. Да и пленарные заседания проходят раз в две недели, что не отнимает много времени. Однако я всегда в курсе, что происходит в городе, какие решения принимаются. Знаю, что в России спортсмены охотно идут в политику. Эстония, Таллин в этом плане не исключение. В Городском собрании есть шпажистка Ирина Эмбрих, тхэквондист Михаил Кылварт. Конечно, в большей степени мы отвечаем за вопросы спорта, ведь мы прекрасно разбираемся в этой теме. Поскольку я лишь полгода влилась активно в эту деятельность, мне сложно говорить о собственных достижениях. Но до меня была проделана огромная работа, в частности, по утверждению строительства катка «Тондираба». С сентября прошлого года здесь начала работу спортивная муниципальная школа, а город поддерживает и финансирует лучших спортсменов Таллинна. Эти решения были приняты еще до того, как я была назначена на должность директора арены. К сожалению, сейчас уровень фигурного катания в Эстонии очень слабый. Из лидеров остались лишь танцоры Ирина Шторк - Таави Ранд. Остальные завершили карьеру, а Наталья Забияко перешла под флаг России. Думаю, в ближайшие лет пять у нас все будет очень плохо. Но я надеюсь, что новое поколение фигуристов будет сильным. У нас сейчас тренируются очень талантливые дети. Вообще же на «Тондираба» развивают 12 видов спорта.

Кстати, у меня было несколько вариантов продолжения карьеры после большого спорта. Можно было остаться в США, где я тренировалась и жила последние три года. У меня уже были свои ученики, с которыми можно было продолжать работать. Можно было выступать в каких-нибудь шоу. А можно было вернуться в Эстонию. Когда поступило предложение стать директором нового шикарного катка, думала от силы дня два: надо было понять, справлюсь ли со столь ответственной работой. Помогло то, что вступила в должность за месяц до официального открытия арены. Было время набрать команду, создать сплоченный коллектив. Принимая на работу нового человека, обращаю внимание, в том числе, на владение иностранными языками. Например, администраторами у меня работают русскоязычные девушки. Потому что найти эстонку моего возраста, свободно говорящую на русском языке, практически невозможно. Поскольку каток располагается в районе Ланамяэ, где проживает много русскоязычных, приходится учитывать этот фактор. А вот на должности, предполагающие работу с документами, отдаем предпочтение тем, для кого эстонский язык – родной.

При этом не могу сказать, что не эстонцу в Эстонии невозможно попасть на руководящую должность. В противном случае, что я – Елена Глебова – делаю в директорском кресле? Мне кажется, здесь многое зависит от самого человека, от того, что у него в голове. Не согласна я и с мнением о том, что русских в Эстонии притесняют. Единственная проблема, которая существует у эстонцев – они не могут найти общий язык с теми русскими, кто абсолютно не владеют эстонским языком. И в данном случае я – на стороне эстонцев. Ведь если вы переезжаете жить, к примеру, в Англию, вам придется выучить английский язык. Англичане ради вас учить русский не будут. Вот и в Эстонии, считаю, вы обязаны владеть эстонским языком хоть на каком-то уровне.

Мне в этом плане проще: когда распался Советский Союз, мне было 2-3 года, так что образование я получала в эстонской гимназии, затем – в эстонском университете. У меня нет проблем ни с общением, ни с поиском работы. У мамы – финские корни, так что ей тоже было несложно. А вот моему отцу – почти 60 лет, большую часть жизни он прожил в СССР, и ему было сложно выучить еще какой-то язык.

Если говорить о санкциях, которые Евросоюз ввел против России, то Эстония не сильно от этого пострадала. За время, проведенное в ЕС, у нас осталось не так много собственного производства. Соответственно, мы сейчас не так сильно зависим от рубля и не настолько связаны с Россией. Так что, если и ударили санкции, то не так сильно, как об этом могут говорить в России. А вот на туристической сфере это отразилось. К нам традиционно на Рождество и Новый год приезжало очень много туристов из России. В этом году все было очень скромненько.