Впервые Олег Руднов появился у меня на радио, когда я работала в «Пионерском вестнике». Открылась однажды дверь, вошла группа студентов первого курса — пришли на практику. Я была всего лишь редактором радиожурнала. Из всего молодняка, который появился, остался только Олег. Такое ясное солнышко, улыбчивый, удивительно добрый. Первое, что он сделал, когда я ему поручила написать репортаж — задержал его сдачу на три минуты. Я ему сказала тогда: «Закройте дверь с той стороны. Учитесь дисциплине». Я была человеком со сложным характером, и, чтобы перечить начальству, мне нужно было безукоризненно работать. Я должна была вовремя сдавать все сценарии, поэтому Олег к дисциплине был приучен быстро.

Вот так началось наше с ним знакомство, которое превратилось в совершенно невероятную дружбу. Об этой дружбе, наверное, никто и не подозревает. Олег был удивительной доброты человек, удивительной порядочности. Он изначально был очень талантливый журналист, и, когда он ушел в райком партии, я его долго ругала. Но потом простила. А затем так случилось в жизни, что, когда я была председателем «Пятого канала», пригласила его работать генеральным директором, зная, что я оттуда уйду. Оставила вместо себя там Олега.

Жизнь состоит из встреч, телефонных звонков. Он удивительно заботлив всегда был. Его мама когда-то ему сказала: «Олежек, держись Бэллы». И Олежек держался Бэллы. А я держалась Олежека. Потом все наоборот превратилось, он обо мне заботился.

У меня был очень трудный момент: я делала сериал с Александром Кушнером о поэзии. Одна из серий была посвящена Тютчеву, а командировку в Германию телеканал «Культура» мне не давал. Я позвонила Олегу. Говорю, мол, Олег, там в Мюнхене столько прожил Тютчев, нет ли знакомого оператора, которому я могла бы заплатить небольшие деньги. «Напишите, что надо, по факсу, быстренько», - отвечает он. Через два дня звонок: «На какое число брать билеты?». Я говорю: «Олег, вы обалдели, что ли? На кого билеты?». — «На вас, на Кушнера, на оператора...». Я говорю: «Нет, этот номер у вас не пройдет. Вот я вам пошлю план, что мне надо снять. Пусть оператор сделает». Через три дня я получила кассету, и мы с Кушнером сделали великолепную серию, не выходя из города Петербурга: сели в стеклянное кафе, будто мы сидим в Мюнхене, а все остальное было снято для нас.

Все состоит из этих мелочей. Мою жизнь Олег устлал розами. Сегодня на прощание с ним я принесла такую охапку роз, какую смогла поднять. Всю мою жизнь он никогда не забывал поздравить меня с пустяками, и всегда были роскошные розы. Мне жаль, что я сегодня не могу устлать ими его путь. Он был большой умница, очень тонкий политик.

Он никогда этого не афишировал. Вы даже не можете представить, сколько он сделал для Даниила Гранина. Я их познакомила. Гранин не мог издать книжку. Я позвонила Олегу. «Олег, не можешь помочь?». Он говорит: «Давайте телефон». С этого началась их дружба. Дальше уже Гранин получил все возможности. Даже его поездка в Бундестаг очень сильно отразилась на бюджете Олега. Он это делал, потому что считал, что талантливым людям надо помогать. Но делал все так тихо, так тактично!

Это такая для меня потеря, будто ясное солнышко ушло. Я осознать этого не могу. И для журналистики питерской это очень большая потеря, потому что многое было связано в планах на дальнейшее именно с его именем. Его именем можно было что-то пробивать. Как будет теперь — не знаю.

Я очень любила этого человека. Попросила сына оставить включенным тот телефон, который «не для всех» был, чтоб я могла звонить иногда и поздравлять его с днем рождения Олега. Он мне обещал.